В 1654 и 1658 гг. корейские отряды принимали участие в албазинских войнах  – вооруженных столкновениях объединенной цинской армии с русскими казаками на Амуре. В российской историографии об этом событии не сообщается. В.С.Мясников кратко упоминает о «специальном китайском посольстве, которое в марте 1654 г. прибыло к корейскому вану, который еще в 1636 г. признал себя вассалом цинского императора, и потребовало, чтобы корейский двор направил на помощь нингутинским войскам отряд, вооруженный огнестрельным оружием».[1] Практически не сохранилось информации об участии корейских отрядов в албазинских войнах в китайских хрониках и историографических сочинениях. Вместе с тем в Корее этому вопросу посвящена достаточно обширная литература – как официальная, так и художест­венная, а также мемуары. В настоящей статье представлен краткий обзор этой литературы и ее содержания, основанный на статьях южнокорейского историка Пак Тхэгына.

Первые упоминания о России в корейских документах относятся к середине XVII в. Они связаны с насон чонболь («усмирение России»), как, следуя китайской традиции, до сих пор называют в южнокорейской историографии военные столкновения между Китаем и Россией на Амуре в 1652-1685 гг. Корейцы приняли участие во второй (1654 г.) и пятой (1658 г.) албазинских войнах – отрядами в 152 и 265 человек соответственно. Это была первая подтвержденная документами их встреча с русскими, и с нее южнокорейские историографы ведут отсчет истории корейско-русских отношений. В 1654 г. корейским отрядом руководил военный вице-губернатор пров. Хамгён (пёнма уху) Пён Гып, а в 1658 г. – пёнма уху той же провинции Син Ню. Вторая экспедиция считается особенно успешной. В ходе нее отряд русских казаков был разгромлен, а его командир – «приказной человек великой реки Амура новой Даурской земли»[2] Онуфрий Степанов убит. Пёнма уху Син Ню рассказал о своем участии в этой военной операции в своем дневнике «Подневные записи о служении в северных землях» («Пукчон ильги»). В 1977 г. его обнаружил и в 1980 г. опубликовал в переводе на современный корейский язык южнокорейский историк Пак Тхэгын[3] 

Дневник генерала Син Ню – ценный исторический документ, позволяющий увидеть вызывающие и сегодня много споров события XVII в. глазами их непосредственного участника. В нем педантично описаны перемещения корейского отряда с указанием китайских, маньчжурских или местных географических названий, приводятся сведения о погоде, встречах и разговорах с цинскими представителями и местными жителями, особенностях местности и нравах проживавших в ней «варваров». Подробно дано описание военного оснащения русских казаков и решающего боя с ними в июне 1658 г. Вот некоторые выдержки из дневника Син Ню:

10-й день (6-го месяца) [года мусуль].

…Спустившись на 20 ли, наконец встретились с группой из одиннадцати кораблей противника. Они стояли со спущенными парусами в самом центре Амура. Наша армия сразу устремилась к ним. На вражеских кораблях сразу поставили паруса. Отступив на 10 ли, они сгруппировались у берега. На их палубы поднялись солдаты и стали внимательно осматривать нашу армию. Наши корабли один за другим, маневрируя, приблизились к вражеским кораблям на расстояние около одного ли и все разом выстрелили из пушек, начав атаку. Враги ответили тем же, выстрелив из пушек. В этот момент все [наши] корабли и из авангарда, и из арьергарда, и из центра одновременно устремились вперед, беспрерывно стреляя из луков и ружей. Пули и стрелы падали, как струи дождя, так что солдаты противника не могли перевести дух. Те из них, что стреляли сверху, наконец, не выдержали и либо спрятались внутри кораблей, либо покинули их и убежали в лес.

Наши корабли окружили вражеские корабли и, забросив металлические крюки, подтянули их к себе. После этого на них поднялись канониры (пхосу), подожгли их и хотели сжечь дотла, но командир срочно отдал приказ этого не делать. Одновременно канониры нанесли яростный удар по вражеским солдатам, скрывавшимся в лесу на берегу, и враги также ответили интенсивным огнем…

Семь корейских воинов погибли на месте, были жертвы и у китайских латников и среди корабельной обслуги. Когда ситуация таким образом усложнилась, срочно стали стрелять огненными стрелами, в результате чего по очереди загорелись семь вражеских кораблей. Поскольку стало темнеть, на трех кораблях спустили паруса и поставили их охранять вражеские корабли, а другие суда собрались у берега и заночевали...

Из одиннадцати вражеских кораблей семь сгорело и четыре осталось, потому что стемнело и нельзя было атаковать еще раз.

Хотя три наших корабля стояли на страже, когда наступила ночь, солдаты противника с [охраняемых] четырех кораблей взошли на один из них и бежали. Было очень темно, и преследовать их было нельзя»[4].

День 12-й (6-го месяца). Все еще на поле битвы.

…Их [русских казаков – Т.С.] стрелковое искусство превосходно. В предыдущих войнах китайцы терпели от них серьезные поражения и несли большие потери убитыми, и вот теперь, в единственной битве за 3-4 часа все [их] корабли пошли ко дну. Поистине, победа или поражение – это судьба, и дело тут не в мастерстве владения оружием. Десять вражеских солдат, что скрывались в лесу, вышли и просили о пощаде. Командир их не казнил, а взял в плен, разместив на разных кораблях. Маньчжуры, опасаясь, что кто-то из вражеских солдат еще остался на свободе, направили латников и стрельцов на обыск окрестностей. Они обнаружили бессчетное число трупов, истыканных стрелами и со следами пуль, из чего заключили, что вражеская армия погибла»[5].

Пак Тхэгын снабдил свой перевод дневника генерала Син Ню подробными библиографическим и подстрочным комментариями, в которых представил обзор существующих в Корее официальных и «неофициальных» (так он называет литературные сочинения) материалов, относящихся к истории насон чонболь. Фактически, это обзор самой ранней литературы в Корее, где упоминается Россия.

Как сообщает южнокорейский исследователь, официальные сведения о походах на Амур содержат четыре корейские хроники: 1) «Собрание всепод­даннейших докладов» («Тонмун хвиго»)[6], где в квоне 76 «Военная служба» («Кунму») основной части собраны 19 документов, имеющих отношение к посылке корейских войск на Амур в 1658 г.; 2) «Регистрационные записи пограничного ведомства Пибёнса» («Пибёнса тыннок»)[7], в которых сохранились материалы, связанные с военной экспедиции на Амур 1654 г.; 3) «Подневные записи королев­ской канцелярии» («Сынджонвон ильги»)[8], включающие сведения о приеме китайских послов, прибывших в Корею в 1658 г. с распоряжением об отправке корейского отряда на Амур, и записи о процессе формирования и отправки войска; 4) «Хроники правления вана Хёджона» («Хёджон силлок»)[9], где есть запись, имеющая отношение к походу на Амур 1658 г.

Из официальных документов XVII в. к участию корейского войска в войнах на Амуре имеют отношение посвященные генералу Син Ню посмертные стихи (манса), описания его деяний (хэнджан), высочайший меморандум вана Сукчона 1690 г. (саджемун), а также надпись на его могильной стеле, сочиненная по высочайшему повелению в 1689 г. известным конфуцианским уче­ным Ли Хёнилем. Поскольку содержание вышеупомянутых материалов практически идентично, для создания представления об их содержании приводим перевод текста Ли Хёниля:

«Летом года мусуль жители из народа вальгэ[10] на севере лишились всего. Люди из Китая несколько раз воевали, но всякий раз терпели поражение и обратились к нам за военной поддержкой. Ван был встревожен тем, что свирепый враг может причинить беспокойство нашим северным пределам, и приказал герою выступить в поход и укротить его. Получив приказ, герой тут же выступил в поход, встретился с врагом на Амуре, передислоцировал отряды и возглавил общую атаку. Вооруженный луком и стрелами герой стоял на носу корабля и руководил сражением. Следуя его приказу, воины одновременно выстрелили из ружей и луков, и пули и стрелы полетели, подобно дождю. Враги не выдержали и либо погибли внутри кораблей, либо, спасаясь, бежали на берег. Герой приказал стрелять огненными стрелами, и вражеские корабли сгорели. Сгорели и все те, кто были в них. Тех врагов, что умерли от пуль во время преследования, захоронили. Свыше 10 врагов, которые скрывались в траве, умоляли сохранить им жизнь, и герой решил их всех отпустить. С победными песнями войско возвратилось в Сеул. Ван отличил [Син Ню] почетным званием касон тэбу (великого мужа исключительных добродетелей)»[11].

Основываясь на «Тонмун хвиго», «Хёджон силлок», дневнике Син Ню и русских документах[12], Пак Тхэгын следующим образом описывает первую (1654 г.) корейскую экспедицию на Амур:

«Потерпевший поражение в первой войне цинский Китай, стремясь взять реванш за поражение в войне с русскими, попросил Корею послать отряд в 100 стрелков. В 3-й месяц 1654 г. правительство направило отряд в 152 чел. (100 стрелков) во главе с пёнма уху Пён Гыпом. Этот отряд объединился с отрядом вновь назначенного коменданта крепости Нингута, в 21-й день 4-го месяца вошел в землю дючер, 27-го прибыл на Сунгари и 28-го столкнулся с группой русских кораблей. У русских было 13 очень больших кораблей (косон) грузоподъемностью в 300 сок[13] и 26 малых ладей, а личный состав (вместе мужчин и женщин) не превышал 400 человек. У маньчжурской стороны было 20 больших кораблей (тэсон), способных принимать на борт по 17 человек вместе с командой, и 140 малых ладей на 4-5 человек, а общая численность войска составляла 1000 человек. На воде маньчжурское войско уступало русскому, поскольку русские суда были большие, деревянные (мокчесон), а большинство судов китайцев – в основном из коры березы (чапхисон). Маньчжуры развернули бой и на воде, и на суше. Высадив часть войск на берег, они вырыли укрепления и вели оттуда огонь, из-за чего у русских было много убитых и раненых. Кроме того, у русских не хватало боеприпасов, и во 2-й день 5-го месяца они начали отступать. Этот день по русскому календарю – 6 июня. Несмотря на то, что китайские суда уступали русским, последние были разбиты. Похоже, это произошло благодаря участию корейских войск. В этот день цинская армия преследовала русских 100 ли и дала бой в местности, которую Син Ню называет Хотхон. В 3-й день она продвинулась еще на 90 ли, затем еще на 120 и регулярно давала бой. В 4-й день она опять приблизилась к русским, но те без боя ускользнули в верхнее течение Амура. Войско Пён Гыпа без потерь возвратилось в Корею около конца 6-го месяца. Генерал Син Ню сообщает, что в этой второй войне 1654 г. маньчжуры потеряли 400 человек убитыми»[14].

Участие корейского военного отряда в боевых действиях за пределами страны – явление уникальное в корейской истории. Успех албазинских походов[15] вдохновил многих корейских писателей на создание литературных произведений, в которых произошла мифологизация события и его значение было возведено до гипертрофированных размеров. Примером этого могут служить «Записки о государстве Рочха [то есть России – Т.С.]» («Рочхагук ки») Ким Гихона (1635-1701, псевдоним Квангок) – первый «неофициальный» труд о походах на Амур[16], где численность отряда, ход и развитие событий, географические названия не совпадают с реальными, хотя автор был современником описываемых событий.

Литературный характер носили «Записки о северном походе» («Пукхэн иллок»), где главным героем событий 1658 г. является не Син Ню, а автор – пуджан Пэ Сихван. Это произведение приобрело наибольшую популярность как самое подробное и увлекательное повествование о победоносном походе корейского войска на Амур. Среди читающей публики постепенно сложилось мнение, что труд Пэ – это достоверная военная хроника, написанная непосредственным участником событий. Только 200 лет спустя, в 1934 г. японский ученый Инаба Ивакити, автор первого специального исследования, посвященного «усмирению России» на Амуре в XVII в.[17], пришёл к выводу, что сочинение Пэ Сихвана – роман, и назвал его «не соответствующей действительности выдумкой». Инаба исследовал беспрецедентно обширную литературу: официальные хроники, литературные сочинения корейских авторов, а также китайские материалы – «Хронику основателя династии Цинь» и труд Хэ Цютао «Описание северной границы» («Шофан бэйчен». Пекин, 1881). Но и после выхода в свет статьи Инабы Ивакити некоторые корейские ученые, например, Чхве Намсон[18] продолжали считать «Пукхэн иллок» Пэ Сихвана историческим документом.

Публикация записей Син Ню в 1980 г. дала возможность дать окончательную» оценку этому сочинению. Командир отряда пуджан Пэ Сихван оказался лицом вымышленным. Как свидетельствовал в дневнике Син Ню, в корейском отряде во время похода 1658 г. должности пуджан не было. Была должность ёнбёнджан (командир объединенного отряда), а следующими за ним по рангу были два офицера в должности чхогван. Син Ню упомянул 46 имен бойцов своего отряда. Пэ Сихвана среди них нет. Оказались не соответствующими истине указанные в произве­дении Пэ численность войска, даты, условия перехода, ход сражения и пр.

Роман Пэ Сихвана лег в основу написанных после 1720 г. «Записок о России» («Чхахан ильги») крупного деятеля идейного течения «за реальные науки» (сирхак) Ли Ика (1681-1763, псевдоним Сонхо). Анализ текста показывает, что Ли Ик опирался также на «Тхонмун гванджи» – погодную хронику истории корейско-китайских отношений, составленную в 1720 г. Она содержала краткую информацию о походах на Амур, основанную на некоторых архивных дипломатических документах. Ли Ик был первым, кто заметил несоответствия изложенного Пэ Сихваном реальным событиям и внес в текст «Пукхэн иллок» ряд поправок. В частности, исправил количество корейских воинов в первом походе с 500 на 148, а во втором – с 5000 на 200. Но в целом он следовал роману и повторил его ошибки, исказив даты событий и дав неверное описание сражения на Амуре в 10-й день 6-го месяца года мусуль (1658 г.), окончившегося гибелью русского командира. По его версии, поначалу китайская армия была разбита, и только благодаря решающему вмешательству корейского военачальника Пэ Сихвана удалось исправить положение.

В 1760 г. правнук Син Ню – Син Нык представил публике рукописный труд «Подневные записи о служении в северных землях» («Пукчон ильги»), которые свыше 200 лет (вплоть до 1977 г.) считались подлинными дневниковыми записями военачальника Син Ню о походе на Амур. Для удобства назовем их “«Записи» Сын Ныка”. Они получили определенное распространение, хотя опубликованы до 1869 г. не были. Писавшие об амурских походах в XIX в. Син Гёнджун, Сон Хэын, Чон Вонъён и Ли Гюгён упоминали их в своих трудах и не сомневались в их подлинности.

«Записи» Син Ныка были очень близки по содержанию к труду Пэ Сихвана и упоминали последнего как одного из главных участников похода 1658 г. Главная разница двух произведений в том, что в описании решающего боя на Амуре основным действующим лицом Син Нык указал Син Ню. Естественно предположить, что он представил свои «Записи» в ответ на получившие широкое распространение «Пукхэн иллок» и что его главной целью было возрождение памяти о заслугах прадеда. Син Нык не стал издавать хранившиеся в клане Синов до Корейской войны (1950-1953) собственноручные, полководца Син Ню,«Подневные записи о служении в северных землях» («Пукчон ильги»), а предпочел, позаимствовав фактуру у Пэ Сихвана, создать собственное сочинение с тем же названием, выдав его за сочинение своего знаменитого предка. При этом он сильно преувеличил численность корейского войска (5000 человек вместо 265) и продолжительность решающего боя (в подлиннике у Син Ню – 1 день, а у Син Ныка – 6 дней) и указал, что Син Ню руководил не только корейским отрядом, но и всей объединенной китайско-корейской армией. Талантливый вымысел Пэ Сихвана более устраивал Син Ныка, чем не столь красочные записи «отбросившего кисть» солдата. Доказательствами того, что, создавая свое произведение, Син Нык был знаком с подлинными записями Син Ню, являются одно и то же название – «Подневные записи о служении в северных землях» («Пукчон ильги») и практически одинаковые хронологические рамки повествования (у полководца – с 6-го дня 4-го месяца по 27-й день 8-го месяца, у его правнука - с 6-го дня 4-го месяца по 26-й день 8-го месяца).

О подвигах Син Ню упоминали составленные в правление вана Ёнджо (1725-1776) географические справочники: «Описание многих земель» («Ёджи тосо») – в разделе, посвященном местности (пу) Индон, откуда происходил Син Ню, и «Описание волости Индон» («Индон ыпчи»). Деятель сирхак Ли Гынъик (1736-1806, псевдоним Ёллесиль), которого называют «пионером в изучении новой истории Кореи»[19], рассказал о них во втором томе приложений к своим знаменитым неофициальным хроникам (яса) «Ёллёсиль кисуль».

В XIX в. министр левой руки чваыйджон (1 ранг) при короле Хонджоне (1827-1849) Чон Вонъён (1783-1873, псевдоним Кёнсан) безо всяких изменений включил «Рочхагук ки» Ким Гихона в свой 10-томный труд «Записи о путешествии на север» («Пукхэн сурок») под названием «Повторные записи о северной войне» («Чхольбук сымнок»). Представитель сирхак Ли Гюгён (1788-?, псевдоним Оджу), не упоминая имени Ким Гихона, поместил его «Записки» в свое сочинение «Подробные рассказы Оджу» («Оджу ёнмун чанджон санго») под названием «Повествование из первых рук о России» («Расон пён чын­соль»). Это самое значительное по объему корейское сочинение XIX в. о событиях на Амуре 1654 и 1658 гг., куда вошли сведения не только из корейских, но и китайских произведений. В нем Ли Гюгён причислил русских к одному из монгольских племен[20]. Описывая походы корейского войска на Амур, он первым среди писавших на данную тему использовал изданное в 1788 г. «Собрание всеподданнейших докладов» («Тонмун хвиго»), включавшее больше, чем «Тхонмун гванджи» 1720 г., дипломатических документов, касавшихся похода на Амур 1658 г.

«Пукхэн иллок» и прочие литературные сочинения о походах на Амур носили, в первую очередь, антиманьчжурский характер. В них в завуалированной форме был выражен протест против завоевания Кореи «варварами» (т.е. маньчжурами), которые изображались значительно уступающими корейцам как в военном, так и в нравственном отношении. Вместе с тем эти произведения сыграли свою роль в формировании в сознании корейцев настороженного отношения к России. Во второй половине XIX в. антиманьчжурская идея полностью утратила свою актуальность, и литература о насон чонболь стала восприниматься в Корее как антироссийская.

В 1869 г. потомок Син Ню в 6-м поколении Син Хоын опубликовал жизнеописание своего выдающегося предка под названием «Всеобъемлющие достоверные записи о чиновнике Сине» («Тхонсан Син гон сильги»). В него, наряду со стихами генерала, письмами к нему официальных лиц, посмертными высочайшим меморандумом и описаниями деяний, надписью на могильной стеле и пр., вошли «Записи» Син Ныка. Обращает на себя внима­ние тот факт, что эта попытка возродить славу Син Ню и амурских экспедиций XVII в. была предпринята в год, когда Россия 200 лет спустя вновь возникла на корейском политическом горизонте. Это было время, когда после установления русско-корейской границы (1860) началось массовое переселение корейцев на территорию российского Приморья[21] и корейское правительство, несмотря на жесткий курс на закрытие страны от иностранного проникновения, было вынуждено вступить в переговоры с российской стороной, чтобы урегулировать возникшую проблему. В 1860-х годах миф о «русской угрозе» стал серьезным фактором, влиявшим на внутреннюю и внешнюю политику корейского правительства, которое прилагало максимум усилий к превращению северных районов страны в неприступный бастион.

В 1916 г. журналист и историк Чан Джиён опубликовал «Записи» Син Ныка и «Пукхэн ильги» Пэ Сихвана в «Мэиль синбо». Эта газета была официальным органом японской колониальной власти и широко пропагандировала (как одно из оправданий колонизации Кореи) теорию о великом столкновении двух рас, где неизбежна победа желтой расы.

На протяжении 300 лет (с момента смерти Син Ню в 1680 г. и выполнения правительством в связи с этим некоторых поминальных формальностей) сохранение памяти о Син Ню было исключительно прерогативой его клана. В 1980-81 гг. правительство Республики Корея выделило 84 млн. вон на постройку в честь Син Ню поминальной кумирни садан. При этом оно, видимо, руководствовалось выводом Пак Тхэгына о том, что «победы в боях на Амуре имели не местное, а мировое значение, ибо в этих сражениях, благодаря решающей роли отряда корейских стрельцов, впервые был поставлен заслон российскому проникновению в Восточную Азию. В их результате Россия, в течение 10 лет бросавшая вызов мировому порядку, была изгнана из бассейнов рек Амура и Сунгари. Кроме того, была обеспечена безопасность корейских границ»[22]. Стоит заметить, что открытие посвященной Син Ню садан произошло в период, когда премьер-министром Республики Корея был прямой потомок этого военачальника Син Хёнхвак.

На основании вышеприведенных источников и сочинений в Корее сложилось современное представление о событиях на Амуре в XVII в., суть которого отражает раздел «Насон чонболь» в 27-томной «Энциклопедии корейской национальной культуры»[23], где «русские походы» определяются как «война в период правления вана Хёджона, когда была оказана помощь Китаю и разбита Россия». Приводим полный перевод раздела:

«В 1651 г. русские, привлеченные природными богатствами Амура, поставили на его правом берегу в месте впадения в него р. Албазины крепость и, используя ее в качестве опорной базы, стали промышлять пушнину и пр. В связи с этим у них произошли стычки с жившими охотой местными племенами, которые в дальнейшем пере­росли в военное столкновение с цинской армией. На следующий год русские спустились к устью Уссури, построили там крепость и стали расширять поле своей деятельности в направ­лении р. Сунгари. В ответ на это Китай отправил войско из крепости Нингута и попытался атаковать и изгнать врага. Однако вооруженная старым оружием китайская армия не смогла справиться с современными ружьями и пушками русского войска и потерпела сокрушительное пора­жение. Поскольку китайцы хорошо сознавали превосходство воору­женных фитильным оружием корейских воинов, то в феврале 1654 г. они направили в Корею своего послан­ника и потребовали отобрать 100 таких солдат с тем, чтобы они до 10 марта через Хверён прибыли в крепость Нингуту. Корейское правительство, согласно с мнением первого министра Чон Тхэхва отправило в поход пёнма уху провинции Хамгён Пён Гыпа во главе отряда из 100 стрельцов и 50 человек охраны (чхогван) и знаменосцев, который в 4-ом месяце объединился с китайской армией в крепости Нингута, направился в сторону Амура, 20-го дня в Дючерской земле погрузился на корабли и стал спускаться по р. Хутхонган. 28-го дня 4-го месяца корейский отряд встретился с русскими войсками, поднимавшимися вверх по Амуру. Нанеся им жестокий удар, он сломил их боевой дух и стал преследовать, в результате чего вражеская армия через 7 дней обратилась в бегство. Одержав победу, корейское войско в 6-м месяце с триумфом возвратилось на родину. Это был первый поход.

Но и после этого русское войско продолжало действовать на Амуре. Отправленные против них китайские отряды часто терпели поражение. Поэтому в третий месяц 1658 г. китайцы вновь послали в Корею послов и попросили направить войско, вооруженное фитильными ружьями. В ответ на это был послан хесан чинчхомса[24] Син Ню во главе отряда из 200 стрельцов и 60 человек охраны и знаме­носцев. Корейские воины в 5-ом месяце прибыли в Нингуту, объединились с китайской армией и направились на Амур. В 6-ом месяце в месте слияния Сунгари и Амура они встретились с русским войском. Русские на 10 больших кораблях с решимостью атаковали не только на воде, но и на суше. При этом китайская армия подойти не успела. Однако корейское войско мужественно вступило в бой и подожгло вражеские корабли огненными стрелами. Враги были развеяны и бежали. В этом бою были почти полностью разбиты основные русские силы, действовавшие на Амуре. Корейское войско потеряло 8 человек убитыми и 25 ранеными. По просьбе китайской стороны оно еще некоторое время пребывало в районе Сунгари, а осенью через Нингуту с победой вернулось на родину. Второе усмирение России было косвенным осуществлением планов похода на север, которые разрабатывались во вторую половину правления вана Хёджона. Хотя в нем принимало участие небольшое войско, оно добилось больших военных успехов, что свидетельствует о выдающемся уровне, на котором находилось в то время искусство стрельбы и военная тактика»[25].

Как видно из вышеприведенного обзора, походы корейских отрядов на Амур в 1654 и 1658 гг. не считались в Корее и не считаются в наши дни в Республике Корея просто событием давней истории. Их интерпретация является составной частью внешнеполитической и идеологической доктрины, которую в разные периоды отстаивали как отдельные ученые, так и государство в соответствии с современными им политическими реалиями. Насон чонболь – отправная точка мифа о «русской угрозе» Корее, который продолжает преобладать в трудах современных южнокорейских историков, занимающихся историей корейско-русских отношений. В этом плане изучение реальных обстоятельств корейских походов на Амур и анализ корейской историографии по данному вопросу представляет для российской стороны как научный, так и практический интерес.

Опубликовано в:

Традиционная культура Востока Азии: сб. статей. - Вып. 3. - Благовещенск: Издательство АмГУ, 2001. – С. 179-188.

[1] Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII в., с. 82.

[2]Бартольд В. История изучения Востока в Европе и России. Л., 1925, с.189.

[3]Син Ню. Куг ёк Пукчон ильги (Подневные записи о служении в северных землях в переводе на корейский язык), Соннам: Академия корееведения, 1980.

[4]Син Ню. Указ. соч., с. 87-91.

[5]Там же, с. 94-95.

[6]Составлено Ведомством дипломатической переписки (Сынмунвон) и охватывает период с 1623 по 1881 гг. Основная часть посвящена отноше­ниям с Китаем, приложения – отношениям с другими странами, в первую очередь, с Японией

[7]Охватывают период с 1617 по 1892 г. и представляют собой подневные записи о деятель­ности высшего государственного органа по рассмотрению вопросов внутренней, внешней и военной политики.

[8] Охватывают период с 1623 по 1910 гг. Подробно освещают жизнь королевского двора. 

[9]Охватывают период пребывания у власти 17-го короля династии Чосон Хёджона (1649-1659).

[10]Дючеры. Кит. варка. В дневниках Син Ню они называются вальга. См. Син Ню. Указ. соч., с.55.

[11]Пак Тхэгын. Библиографический комментарий //Син Ню. Указ. соч., с. 29.

[12]«Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы». Т. 1. 1608-1683. М., 1969, док-ты №№ №№ 99, 102, приложение к № 102 и № 103. Их полный перевод на корейский язык см. Син Ню. Указ. соч., с.165-172.

[13]1 сок – 186 литров.

[14]Пак Тхэгын. Подстрочные примечания // Син Ню. Указ. соч., с. 96.

[15]Для корейцев успех определялся гибелью казачьего старшины Степанова, хотя Китай продолжал посылать свои войска на Амур еще 30 лет.

[16]Пак Тхэгын. Библиографический комментарий //Син Ню. Указ. соч., с. 30-31.

[17]Его большая статья на японском языке «Военные экспедиции в Маньчжурию в период правления корейского короля Хёджона» была опубликована в Кёнсоне (Сеуле) в «Собрании научных трудов Чхонгу» («Чхонгу хакчон») тт. 15-16. (Пак Тхэгын. Библиографический комментарий, с. 38). В 1935 г. она вышла в Токио как составная часть труда Инаба Ивакити, Яно Дзинъити. Тё:сэн Мансю си (История Кореи и Маньчжурии) // «Сэкай рэкиси тайкэй» (Всемирная история), № 11.

[18]Чхве Намсон. Косатхон (Описание исторических событий). Кёнсон: «Самджундан», 1943. Его же. Кунмин чосон ёкса (История корейского народа), 1945.

[19]«Сэ кукса саджон» («Новый словарь отечественной истории»), с. 984.

[20]Пак Тхэгын. Библиографический комментарий // Син Ню. Указ.соч., с. 36.

[21]В 1869 г. в Южно-Уссурийский край из Кореи перешло 6543 человека. См. Пак Б.Д. Корейцы в Российской империи. Иркутск, 1994, с. 25.

[22]Пак Тхэгын. Россия в чужих землях на Востоке и корейско-русские контакты до установления отношений (до 1861 г.) // «Хан-но кванге 100нёнса», с. 8-9.

[23]«Хангук минджок мунхва тэбэкква саджон» («Энциклопедия корейской национальной культуры»). В 27-ми тт. Сост.: Академия корееведения. Сеул, 1991-1994.

[23]Должность не совпадает с той, что указывает сам Син Ню в своих дневниках (см. Син Ню. Указ. соч., с. 55).

[24]«Хангук минджок мунхва тэбэкква саджон» («Энциклопедия корейской национальной культуры»). В 27-ми тт. Сост.: Академия корееведения. Сеул, 1991, т. 5, с. 217.