Для промышленного капитала, у которого средства производства изнашиваются или устаревают. Бывает, что происходит моральное устаревание, в результате совершенствования технологий, и уже производить на таком оборудовании бизнес-процессы становится более затратно, чем приобрести новое – наиболее ярким примером являются компьютеры, которые быстро устаревают, даже если они остаются в рабочем состоянии. Расходы на обновление парка оборудования называются амортизацией. Формально, эти финансы являются возвратом капитала и, следовательно, строго говоря, даже в бухгалтерских отчётах не являются частью добавочной стоимости.
Но это правило не относится к недвижимости, потому что здания так не изнашиваются – так как технологии, по которым их возводили, хоть и устаревают, но старые здания, как правило, имеют гораздо более привлекательную стоимость, и ремонтируются за приемлемую сумму, которая обычно составляет около 10 процентов дохода от аренды за три-четыре десятилетия (а арендная стоимость в таких объектах недвижимости обычно гораздо выше, чем во вновь построенных, из-за локации в центре исторического центра городов).
Таким образом, для недвижимости отчисления на амортизацию не является в значительной степени является ощутимой категорией расходов для обоснования того, чтобы сделать доход от аренды не облагаемым налогом. Одно и то же здание может амортизироваться снова и снова – с неизменным ростом затрат на поддержание функциональности – каждый раз, когда недвижимость продаётся новому коммерческому инвестору. Домовладельцам во многих странах разрешена налоговая субсидия на эти траты. Но, несмотря на заявление бухгалтеров о том, что недвижимость теряет с годами в своей стоимости, цена участка земли, под зданием, на самом деле постоянно увеличивается, также порой, как и само здание (или ставка аренды в нём). А значит реальность, и кажущаяся эмпирической, государственная статистика, могут поведать совершенно противоположные истории. Неудивительно, что один процент самых богатых людей в мире, увеличил разрыв в своём богатстве по сравнению с остальной экономикой, защищая эту просто притворную статистическую картину почти во всех более-менее развитых государствах.
Классическая экономика свободна от подобных претензий и налогового фаворитизма рантье. Что на самом деле происходит, так это то, что землевладельцы, нефтяные и газовые компании, горнодобывающие компании, монополии и банки получают прибыль за доступ к земле, природным ресурсам и кредитам, необходимым для производства. Эти платежи истощают круговой поток расходов между производителями и потребителями, истощая рынки и вызывая безработицу. Рантье тратят свои доходы не только на наем рабочей силы и покупку результатов их труда, но ещё на покупку финансовых активов и дополнительной собственности. Банки используют свои доходы, чтобы выдавать больше кредитов. Это формирует ещё большую задолженность при одновременном повышении цен на активы, вынуждая новых покупателей жилья занимать ещё больше денег для получения прав собственности.
Рост цен на недвижимость в значительной степени отражает рост стоимости земельных участков, увеличенный банковским кредитованием при растущих коэффициентах заёмных денег, «капитализируя» стоимость аренды в ипотечные кредиты при снижении процентных ставок. Этот рост цен намного затмевает фактический доход от аренды и облагается налогом по гораздо более низким ставкам, чем заработная плата и прибыль промышленных предприятий. Тем не менее, в отчётах государственных статистических ведомств о движении денежных средств нет статистики о росте цен на недвижимость, акции и облигации. Или, если уж на то пошло, о спекулятивных выигрышах арбитражных управляющих и других игроков долгового рынка. Без измерения такого прироста цен невозможно рассчитать «общую доходность», определяемую как текущий доход плюс прирост цен на активы.
Короче говоря, статистические отчёты, на самом деле, не являются моделью того, как работает экономика и как делаются состояния в современном мире. Вместо этого статисты обеспечивают плащ-невидимку для деятельности по извлечению ренты из народного достояния. Корыстные интересы выиграли борьбу против создания более релевантных статистических категорий. Очевидно, они надеются на то, что, если эксплуататорская деятельность не будет замечена или оценена количественно, она с меньшей вероятностью будет облагаться налогом или регулироваться.
Производит ли финансовый сектор «продукт» или вычитается из ВВП?
Сегодня основным сектором рантье является банковское дело и высокие финансы. Большинство банковских кредитов предназначены не для производства товаров и услуг, а для передачи прав собственности на недвижимость, акции (в том числе целых компаний) и облигации. Это привело к тому, что теоретики национального дохода предложили рассматривать доходы таких учреждений как трансфертные платежи, а не платежи за производство продукции или «генерации дополнительной стоимости». Австралийский экономист Брайан Хейг назвал это «банковской проблемой».
«Если бы к финансовым услугам относились так же, как к другим отраслям, - пишет он, - банковский сектор в целом был бы представлен как вносящий незначительный или, возможно, даже отрицательный вклад в объём производства национальной экономики как фактически непроизводительный».
Вынося эти тезисы на общее обсуждение того, как лучше всего описать финансовые услуги в счетах национального дохода, многие экономисты задаются вопросом: «Какие "услуги", если таковые имеются, на самом деле предоставляются банками? Речь идёт о ситуациях, когда платежи производятся, но производство продукта с добавочной стоимостью не считается состоявшимся». Как отмечается, например, в отчётах по приросту валового внутреннего продукта Великобритании с 2006 года, такие платежи «не представляют собой никакого дополнения к текущей экономической деятельности».
Неоклассический взгляд на эту проблематику предполагает, что если кто-то платит кому-то гонорар, он должен получать взамен от этого субъекта продукт. Рассматривать банковские платежи как генерацию дополнительной прибыли от передачи богатства, без ущерба для производства или человека, является аномальным для сегодняшнего мейнстрима. Концепция непроизводительного труда или незаработанного дохода, которая лежала в основе классической экономики, исчезла. Тут будет справедливым привести цитату из статьи одного из обозревателя Financial Times : «... экономисты, изучающие отчёты статистического ведомства по росту ВВП с середины-конца двадцатого века не могли все эти годы наблюдать ничего, кроме парадокса в том, что такая процветающая отрасль, как банковское дело, с такой провозглашаемой «очевидной полезностью», либо умаляла национальный объем производства, либо добавляла к нему лишь совсем ничтожную по размеру ценность. Но государственная статистика «натягивала сову на глобус» с очевидным упорством, так как отрицательный или нулевой объем производства был в этой «картине мироустройства» неприемлемым, по той причине что, с неоклассической точки зрения разумного человека, при таком раскладе, само существование банков, буквально не имеет никакого смысла».
Таким образом, «банковской проблема» представляет угрозу постклассической экономической доктрине. Как правило, в статистических официальных отчётах многих развитых стран нет категории дохода, полученного без внесения эквивалентной суммы в «национальный валовый продукт». Всегда в этих документах ростовщичество и получение ренты являются частью процесса экономического роста, а не паразитическими факторами по отношению к нему.
Это объясняет, почему статистические бюро исключают «прирост капитала» от роста цен на землю и другую недвижимость, а также рост стоимости акции и процентам по облигациям. Они имеют тот же эффект, что и рентные доходы – увеличивают собственный капитал владельцев, и в основном ответственны за создание кризисных экономических состояний за последние полвека, особенно начиная с нулевых годов 21 века. Эти виды получения прибыли несовместимы с понятием «доход = продукт», используемым для рационализации и оправдания дохода рантье (чтобы спасти его от повышенного налогообложения, как до сих пор настаивают классические экономисты в ряде стран, включая Россию). Статистически невидимая инфляция цен на активы помогает сдерживать общественное давление, требующее облагать налогом недвижимость и финансовые доходы по той же ставке, что и обычный доход, как это первоначально было предусмотрено в налоговом кодексе США.
Сегодняшние экономические отчёты игнорируют классический экономический акцент на накладных расходах рантье. Кейнсианская макроэкономика прослеживает круговой поток между секторами, не анализируя внутреннюю стоимость или выказывая классическую заботу о «вложенном труде» или о том, как получается доход. Вместо этого кажущаяся эмпирической статистическая картина делает вид, что сектор финансов, страхования и недвижимости играют производительную роль в содействии экономическому росту и процветанию.
Читать далее:
Государственная финансовая отчётность на службе банковского капитала и крупных рантье